МАСЛЕНИЦА

Масленица в изучаемом нами регионе являлась одним из центральных праздников календарного круга, предшествующим новому земледельческому периоду. Однако, как нам кажется, древний смысл праздника был сильно искажен в сознании местных жителей благодаря многочисленным массовым мероприятиям  клубных работников, которые подчинялись исходившим «сверху» рекомендациям и сценариям.

В масленичную неделю гуляли обычно с четверга, а в некоторых деревнях и всю неделю. Основной обязанностью было посещение родственников: «С четверга начинали řулять. До четверьřа прядуть, кто што делають, с четверьřа усё убирают, у каго маладые — приезжают на начь, маладые дочки там, зятья, с пятьницы начинают řулять и субботу на ночь уежжають себе уже взамужем. Тут папращаюца с родными, паедут туда пращаца (д. Выползово Крв.)

Ездили в гости, а также просто катались на лошадях, упряжь которых была красиво украшена лентами и колокольцами (вешали на лошадиную дугу, в д. Андреевы Палики Людиновского района она называлась «колокно». В д. Запрудное (Лдн.) сообщили, что лошадей, чтобы веселее шли, поили водкой. Практически все без исключения информанты подчеркивают особый размах, удаль, безоглядное веселье этого праздника.

Нередко масленичный выезд становился демонстрацией материального достатка семьи: «падводы с роственницами выежжают, řуляют. Бабы красивые, барышни в краснах шляпах, чванках, панёвы, занавески, красива рубахи вышивные. Ооо! И фсё сами делали. И пряч надо было, ткать, и сукно ткали, полную пряли и ткали сукно, шили эта поддёфки, шубы шили» (д. Выползово Крв.). Как рассказывали в д. Вертное Думиничского района, некоторые «даже специально откармливали лошадей, штоб только кататься».

Практически повсеместно упоминаются традиционные угощения молодых пар у тещи, по воспоминаниям информантов из д. Курганье (Лдн.) «теща сама шла за зятем, зовет его с дочерью в гости. Зять в гости идет, в подарок теще лапти несет». Блины считались специальной масленичной пищей, однако редко были пшеничные, обычно гречишные (д. Войлово Лдн.).

Кроме блинов, которые пекли всю неделю, обрядовой пищей была также масленая каша. Специальным масленичным считался и долго заготавливаемый творог: «летам сбирають и берягуть да масленицы. Такая кадушка липавая, у спажин день сбирають, водичку знай сливають, сливають, а патом вот с яишнецею жарють с маслом.  Малако не здавали, не прадавали» (д. Стайки Хвст.). Вообще, продукты для праздника заготавливали заранее: «бабка еще осенью яйца начнет собирать» (д. Запрудное Лдн.)

Многие исследователи указывали на то, что «поминовение усопших являлось одним из элементов масленичного комплекса»[1]. Однако у нас крайне мало записей, фиксирующих этот обряд в Калужской области. В частности, практически нигде не упоминали о кострах, которые традиционно жгут на последний день масленицы, а там, где говорили о сжигании чучела, почти всегда возникали сомнения в подлинности этого обычая. Упоминания о масленичной кукле в рассказах довольно часты, например, в с. Вербежичи Людиновского р-на куклу делали «из снопа и тряпок, худую кофту, юбку, платок какой. Бегаеть, бегаеть, патом паставять и падпаливають в прощёное васкресенье», однако после дополнительных расспросов оказалось,  что ее стали сжигать уже по инициативе клубных работников в советское время. Мы склонны думать, что в данных районах масленичная кукла не была традиционной.

Обряды, связанные с культом предков, в частности похороны куклы, а также сжигание соломы, в исследуемых районах приходились на другие праздники — Троицу (кукла) и Благовещение (костры). (см. Пост и Троица)

Единственным свидетельством о наличии масленичных обрядов, связанных с культом предков, были записи на границе со Смоленской областью. В родительскую субботу на масленичной неделе стол на ночь накрывали, ставили тарелки, стаканы по количеству умерших. Считалось, что на угощение ночью должны были прийти «родители».

Особое место в праздничных увеселениях отводилось молодым парам, поженившимся в минувшем году. Нередко они должны были участвовать в одной или нескольких церемониях и заплатить выкуп организаторам этих обрядов. «Гуляли, привазили маладых, маладых катали па диревне, маладые их адаривали» (д. Теплово Сп.-Дм.). В с. Кузьминичи Куйбышевского р-на молодых катали на санях, а также скатывали с гор. «Маладые, штоб званили в калакольчики» (х. Новоалександровский Сп.-Дм.).  Иногда одаривать должна была теща: «мы тваих маладых катали, ставь нам, да еще бутылку мала» (д. Иловец Сп.-Дм.). Для молодых пели величальные песни, иногда даже свадебные (д. Трошковичи Кбш.).

Информация об обрядах с молодоженами сосредоточена в Спас-Деменском и Куйбышеском районах, то есть тех районах Калужской области, которые относились или граничили со Смоленской губернией (См. Карта №5). Однако единичное упоминание о них есть и на юге Калужского региона — в Ульяновском районе по воспоминаниям информантов существовал обычай «бороны». В нем деревенские мужики брались цепью за руки, ловили молодую, становили на борону, а молодой муж выходил ее выкупать: «или конфет или орехов сыпить, или семечек или денег и снимаеть ее с бороны. Иной мужик разозлится, уйдет: “Не буду сымать, пусть поборнуеть”» (из дневников по д. Колосово Улн.)[2].

По утверждению информантов, в х. Новоалександровский Спас-Деменского р-на на Масленицу могли водить хороводы: «(ведь на Троицу карагоды?) — Нееет! Неделю řуляли. (А как же снег, на улице?) — Какая разница! Все равно вадили хараводы. А пасередине мущщина с женщинай, абязательна. Песни ш усякие были».

Повсеместно на масленицу активно катались с гор. Могли кататься и на «съездках» (дерюжная ткань) и на «кателицах» (кругляши изо льда с прожженной дыркой для веревки). Часто такие ледянки в основе своей были из старых корзин, обмазанных коровьем навозом, поэтому их называли лубки, говнюшки. В пос. Бетлица Куйбышевского района такое средство для катания называлось «самальдá». Для взрослого катания мужики делали «скамейки» — «внизу деревяшка, на ней четыре стоечки, на ней сиденьица, ничем не мазали, только заливали» (д.Улемль Жздр.)

Вообще, способы катания не имели значения, важна была особая лихость и массовость действия: «запрягали коней и кто на санках, кто на чем — и в речку, рещка была нидалёка, пряма у рещку» (с. Закрутое Кбш.)

К масленице также были приурочены и другие традиционные увеселения — кулачные бои и ритуальные бесчинства молодежи. По воспоминаниям информантов, молодежь чудила всю неделю: «дрова накладем, повалим, ростощщим» (д. Запрудное Лдн.).

Масленичное пространство в исследуемом регионе было маркировано исполнением  масленичных припевок. Функции их были различны — пели, катаясь с гор и на санях по дересне. Их также могли петь на ходу несколькими небольшими группами. По описанию из д. Высокое Куйбышевского района: «Па три щелавека, с таво канца две. Ну да меня даходим, идём за хлебам, и мы втраих эта паём». Коллекция зафиксированных нами масленичных припевок очень велика, записаны были многочисленные наборные тексты на формульный напев с припевом «лёли-лёли». Масленичные припевки не были нами зафиксированы в Сухиничском, Барятинском и Ульяновском районах. В некоторых местах остались только воспоминания об этих формульных обрядовых песнях, так, в Барятинском районе рассказывали о старом деде «с причудами»: «бывала, всё ходит и паёт: "Масленая, ты кургузка!"» (см. Карта-схема "масленичные припевки")